И в бездну падает звезда

[nolofinve]

Название: И в бездну падает звезда...
Автор: nolofinve
Бета: Mira Melledain
Размер: мини (2128 слов)
Пейринг/Персонажи: НМП из аданов/НЖП из эльфов
Категория: гет
Жанр: ангст, death-fic
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Они встретились случайно после падения Хитлума: воин-человек и эльфийская девушка. Не любовь, но месть объединила их. Но дружба так легко может перерасти в нечто большее, особенно, когда смерть так близко...
Примечание: О дочери Фингона по имени Эрнис есть упоминание в черновиках Дж.Р.Р.Толкина.



В год Нирнаэт Арадану исполнилось четырнадцать…
Он был сыном Элладана с озера Риан, дальнего родича Хадорингов. И отец его, и дед, и прадед – все служили в Барад-Эйтель.
Арадан тоже надеялся в один прекрасный день войти в кованые ворота знаменитой крепости. Добиться этого было непросто: в гарнизон отбирали не по заслугам предков, а по личным качествам. Он уже умел владеть мечом, стрелять из лука, владел синдарином и начатками квэнья. Испытывать новичков, по слухам, должен был сам король Фингон - Арадан видел его один-единственный раз, когда Отважный посетил дом Хурина в Дор-Ломине. Отец Арадана был в королевском эскорте и дал сыну возможность поглядеть на правителя-эльда вблизи.
Потом вдруг все закончилось…

Когда Арадану исполнилось семнадцать, у него уже не было ни отца, геройски павшего в битве близ своего короля, ни матери, умершей от горя, ни сестры, силой взятой в жены смуглокожим вастаком.
Дома близ озера Риан тоже не было – Арадан, вернувшись с дальней охоты, которой и добывал ныне пропитание, узнал от заплаканной соседки, что сестра, не желая быть рабой прислужника Моргота, кинулась в озеро, и тела ее так и не нашли. Окрестных хуторян вастак, занявший дом Арадана, объявил своими рабами и не столько говорил с ними, сколько щелкал плетью. Ходил он в сопровождении вооруженной охраны, и соседка настоятельно советовала юноше уходить из этих мест куда подальше.
На вторую ночь после этого разговора родительский дом Арадана запылал, подожженный с четырех сторон. В тех, кто пробовал выбраться через чердак, либо в окна, из темноты летели стрелы. Двери Арадан надежно подпер большим колом.
Рассчитавшись, таким образом, с погубителем сестры, Арадан ушел вглубь Дор Ломина. Лесов и гор, чтобы скрыть одинокого мстителя, в Хитлуме было достаточно.
Так он провел более десяти лет. Зимовать уходил в Невраст – в этот пустынный болотистый край побаивались соваться даже орки. Несколько раз встречал подобных себе одиночек, а то и целые отряды мстителей. Многие cano звали его остаться, но Арадан привык уже быть самому себе командиром, а потому вежливо отказывался и уходил.
Один раз он чуть было не соблазнился пристать к отряду, которым командовал высокий неразговорчивый нолдо, который, по слухам, чудом выжил в Нирнаэт и сумел выбраться из Анфауглит. Лицо эльфа было страшно изуродовано шрамами, и Арадан вполне мог поверить, что орки его приняли за мертвого. Эльда сам попросил адана остаться, вспомнил его отца – и Арадан расчувствовался. Но все же ушел, может и напрасно.
Ушел он потому, что не видел в своем существовании смысла. Это эльдар могут хранить надежду даже в ангбандском плену, да и то не все, а на что надеяться ему, Арадану? Нет, можно было, конечно, уйти на юг, добраться до вольных земель, найти себе девушку, завести семью… А лет через тридцать морготова тень доползет и до тех краев, и он, тогда уже немолодой человек, потеряет все и всех, и хорошо еще, если падет на пороге родного дома, а то может, придется дохаживать век в ангбандском железе. Видел Арадан беглецов с северных копей, и эльдар, и аданов – рассказывали они страшные вещи, и сами были похожи на смертные тени.
А потому Арадан решил геройски погибнуть на родной земле, совершив перед этим какой-нибудь великий подвиг. Чтобы не стыдно было на путях Эру встретить родных и близких.
Пока возможности сотворить что-либо великое не было, он промышлял по мелочи: то подстрелит гонца-орка, который тащит вождю вастаков послание с указаниями от Самого, то заявится ночью к очередному обидчику хуторян, и не спасет того от смерти ни охрана, ни лютые натасканные псы, то перестреляет орков, охранявших обоз с награбленным добром, а возчикам велит разобрать добро и съестное и возвращаться по домам…
Одним словом, много крови попортил Арадан новым хозяевам Хитлума. Лорган, вастакский вождь, которому от Морготовой щедрости досталась большая часть земель Дор-Ломина, даже награду назначил за голову стрелка-одиночки. Лорган назначал награду не за одного Арадана – рассказывали добрые люди, что вастак разыскивает юношу по имени Туор, своего беглого раба. Туор тот будто бы совсем еще мальчишка, а уже столько сумел натворить, что Лорган при одном звуке его имени менялся в лице.
Говорили еще, что будто родился этот Туор в год Нирнаэт, после гибели отца своего. Прослышав это, Арадан вздохнул грустно – неужто уже девятнадцать лет минуло с того страшного года… Вот и молодняк подрастает и становится на тропу мести, а он, Арадан, еще ничего достойного не совершил.
Но отважный хитлумец был уверен, что подвига ему не миновать. А в ожидании счастливой случайности решил подстрелить толстяка Лоргана, дабы вастаки не забывали, что в Хитлуме они не хозяева, а держатся тут исключительно Морготовой милостью.
Место для засады Арадан выбрал с умом – дорога узкая, в проходе меж холмами, покрытыми лесом. Лорган, ясное дело, в одиночку даже на двор собственной усадьбы не выходил, а уж ездил только в сопровождении сотни воинов. Но на сей раз дорога вождю предстояла не такая уж и дальняя, собирался он к родичу на свадебный пир, и брал с собой охранников всего десятка четыре.
Понятно, что у Арадана среди земляков, прозябавших в вастакском рабстве, были осведомители – без этого нельзя. Не каждый человек способен полтора десятка лет в лесах ночевать, обняв вместо жены меч, не каждый и рискнет уйти на вольные земли. Но насолить чем-нибудь захватчикам желающих было много. Тем и держались партизаны столько лет, несмотря на все воззвания и обещания награды за поимку.
Он как раз осматривал лесок на склоне холма, когда вдруг почувствовал чье-то присутствие. Вастаков и орков он чуял на расстоянии – они боялись леса, и лес их не любил и выдавал треском веток и криком перепуганных птиц. Но за ним следили - а в здешних местах слежка могла означать стрелу в спину. Если он все-таки проворонил врага.
- Адан, - тихий певучий голос, - повернись…
Арадан вытер пот со лба. Голос мог принадлежать только эльфу, а эльф – это всегда свой, даже если это измученный беглец с рудников. Помочь если и не поможет, но никогда не выдаст.
Он повернулся и увидел эльда в плаще непонятного цвета. Между стволов деревьев плащ отливал серебром, возле кустарника взялся полосами зелени. В руках эльф держал лук с наложенной стрелой.
- Тебе повезло, - сказал он тихо, - тебя сложно перепутать с прислужниками Моргота.
Арадан это знал – вастаки народ мелкорослый, а он, как истинный хадоринг, вымахал таким же высоким, как и эльдар.
- Приветствую, - сказал он вежливо, - звезда осияла час нашей встречи, достопочтимый эльда.
- Не за одной ли добычей мы охотимся, достопочтимый адан? - сказал тот с улыбкой.
- Один жирный вастак, - сказал Арадан, - должен ехать этой дорогой с небольшим отрядом. Он оскверняет Хитлум своим дыханием.
- Предлагаю объединить наши усилия для того, чтобы воздух Хитлума стал чище, - посерьезнел эльда.
И хотя никогда Арадан не брал с собой на вылазку напарника, а тут почему-то согласился. И не зря, как выяснилось. Стрелял эльда как сам Оромэ-лучник – ни один выстрел мимо цели не прошел. Лорган погиб одним из первых, получив стрелу между глаз. Остальные же вастаки, выжившие после первого залпа, галопом помчали в обратном направлении, даже и не подумав прочесать лесистый склон холма. Зная, что они скоро вернутся с подмогой, Арадан предложил неожиданному союзнику побыстрее исчезнуть с опасного места.
На ночной стоянке, у костра в горной пещерке, человек представился собрату по оружию. Тот улыбнулся.
- Славное имя, - сказал, - был когда-то Марах Арадан, родоначальник Хадорингов. А меня зовут просто – Эрнис.
Арадан почувствовал, что краснеет. Хорош «лесной брат», больше чем полтора десятка лет на войне, а деву от юноши отличить не сумел. Хотя фигурка у лучницы была гибкая, мальчишеская, ну и опять же, маскировочный плащ…
Просто так просто, Арадан не стал расспрашивать. Захочет эллет – сама расскажет, какая беда ее погнала партизанить в одиночку. Может, бедняжка потеряла возлюбленного или родных. Впрочем, дева сказала коротко, что мать ее и брат в безопасности, под защитой фалатрим, а отец погиб в Нирнаэт. И что она ушла от родных, ушла, потому что давили ее кажущаяся безопасность и мирные занятия в виду сгущающейся Тьмы с Севера.
Арадан понял, что мысли у них с Эрнис одни и те же.
- Мой брат тоже так думает, - журчал как горный ручеек голос девушки, - но он… он наследник рода, ему пришлось остаться. Он – стяг, понимаешь? А я ушла.
Он понимал. Брат Эрнис, наверное, лорд, последний в роду. Его задача - беречь оставшихся в живых, потихоньку копить силы. А у его сестры не хватило терпения ждать.
- Иногда я и хочу вернуться, - говорила эллет, - когда очень устану от кочевой жизни. Но если я вернусь – то уйти снова будет намного труднее. Я и так сбежала тайком.
И Арадан, зачарованный звуками этого голоса, предложил деве остаться с ним и действовать вместе.
На зиму они оба ушли в Невраст. У Эрнис там, оказывается, был схрон – на островке среди болот. Единственным его недостатком было то, что далековато нужно идти до леса, где водилась дичь. Схрон был вырыт прямо в холме и хорошо замаскирован, на случай, если сюда забредут орки, которых в горах расплодилось немеряно. Девушке явно кто-то помогал – сама она была бы не в состоянии построить такое убежище. В полукруглой комнатке помещался очаг, деревянный помост для спанья – и больше ничего не было, кроме завораживающей красоты картин на стенах, вырезанных по дереву длинными одинокими вечерами. Арадан долго рассматривал их: очертания гор, озера, звери, птицы… Портрет эльда со странно знакомым лицом и соколом на плече. Под изображением было подписано тенгваром: «И в бездну падает звезда…»
Вел себя Арадан с Эрнис как хорошо воспитанный брат, особенно после того, как узрел тот портрет. Но близость девы, хоть и недоступной, привела к тому, что молодой адан начал ежедневно бриться, часто стирать в озерце одежду, собирать для украшения стен целые букеты из багряной листвы.
Такой зимы ему еще не приходилось переживать. Эллет могла говорить часами – видимо, истосковалась в одиночестве. Рассказывала она и о Барад-Эйтель, в которой, оказывается, выросла, пела под звон струн маленькой арфы сказания фалатрим о морских драконах. Говорила об отце, не называя имени. По ее словам, он был самым отважным, самым красивым, самым добрым. Арадан вспоминал своего отца, мать, сестру… и иногда ронял слезу на оружие, которое приводил в порядок.
Раз зашел у них разговор о Берене и Лютиэн. С радостью услышал Арадан, что Эрнис не одобряет поступок Тингола, который послал на смерть возлюбленного дочери.
- Мой отец никогда бы так не сделал, - сказала она.
- Твой отец не король Дориата, - улыбнулся Арадан, - королю, конечно, не должно понравиться, когда к его дочери сватается пришелец неведомо откуда. Вот я, например… И род мой не хуже Беорингов, и воин будто неплохой, а посватай я королевну – и ясно, что получу отказ.
- А это уже будет решать королевна, - засмеялась Эрнис.

А весной, когда Арадан возвращался с полеванья и нес кроме дичи своей подруге букетик подснежников, сорванный на проталине, вдруг увидел он перед их скромным жилищем эллет в платье невиданной красоты. Будто живые птицы взмахивали крыльями на нем, и словно птица, кружилась в танце девушка, разметав по плечам длинные черные волосы.
Он подошел к ней, протянул руку, и, когда ощутил в загрубелой ладони ее тонкие пальцы, то что-то перевернулось в его душе, и воскресла надежда.
Они не говорили о любви, но каждый чувствовал, как она растет в их душах, растет подснежником, пробивая лед. Арадан рискнул спросить о портрете – и Эрнис ответила коротко:
- Это мой отец… Мое сердце свободно.
Вскоре они вернулись в Хитлум, перебравшись через горы, и началась снова беспокойная жизнь – засады, перестрелки, погони. Арадан не один раз уговаривал эллет вернуться к родным, но она лишь качала головой, улыбаясь так, как тем весенним утром.
- Вот совершим с тобой великий подвиг, - говорила Эрнис, вспоминая то, что он ей рассказывал зимой, - и тогда уйдем на юг вдвоем.
Но подвиги, про которые слагают песни и помнят столетиями, редко посещают партизанскую жизнь. Зато смерть всегда ходит рядом – да и предательство тоже. Доверился Арадан, не подумав, полукровке, сыну аданет и вастака. А тот, соблазнившись наградой, которую наследник Лоргана даже увеличил, указал его людям горное убежище Арадана и Эрнис.

Они отстреливались несколько часов, экономя стрелы. Эрнис была ранена, но будто не чувствовала боли. Тень странной улыбки блуждала по ее лицу.
- Арадан, - сказала она, - стрелы скоро кончатся.
- Да, - вздохнул он, - но выход всегда есть.
- У нас за спинами пропасть – вот и выход. Но только, милый, ведь там нас разлучат навеки. Не дай Судье забрать меня.
- Но melde, - прошептал Арадан, - ты так любишь отца, а если уйдешь со мной по путям Эру, то никогда его не увидишь больше.
- Он поймет, - сказала Эрнис, - король Фингон простит свою дочь.
И засмеялась, увидев изумленное лицо любимого.
- Пойдем, - сказала, - дочь Астальдо не боится смерти.
Арадан поднял ее на руки, торопливо поцеловал, ибо враги уже карабкались на склон, и сделал шаг назад. Камень выскользнул у него из-под ног – и пришло страшное и прекрасное ощущение полета, последнее его ощущение в этой жизни.
Ни песен, ни легенд не осталось об этой паре, бесследно сгинувшей в горах Хитлума. И летописи скупо упоминают о дочери Фингона – то ли была она, то ли нет…
А где-то, в изукрашенных гобеленами Чертогах Судьбы, Арадан ступил в открытую дверь, ведущую на загадочные Пути людей, прижимая к себе возлюбленную. И никто не остановил его.

@темы: рассказы, ассоциации