Предупреждение: авторские глюки и отступления от канона.
Исцеление вражды
- Турукано! Турукано! Атаринья!
Он оборачивается в ужасе, ибо в крике звенит отчаяние. Предательский лед трещит. Черная трещина змеится под ногами его жены и дочери. Не удержавшись, они падают в воду. Некогда искать веревку, течение может утянуть их под лед. Ульмо, Владыка! Нет, Валар покинули их, зов о помощи будет напрасен и он сжимает губы. Скорее в воду! Ледяная черная жидкость обнимает его, тащит на дно. Он борется, захлебываясь. Выныривает. Жена подталкивает к нему Итариллэ. Да, правильно, двоих сразу ему не вытащить. Дочь слабыми руками цепляется за его шею. На берегу уже кто-то нашел веревку, вот он ловит ее, оборачиваясь к Эленвэ, желая удостовериться, что и она поймала спасительную нить… Но как будто чья-то злая воля в этот самый миг обрушивает в воду ледяной торос, что стоял на краю полыньи… Миг - и на черной поверхности воды остается лишь ледяное крошево. Эленвэ исчезла. Руки его слабеют, разжимаясь от холода и нежелания жить… Если бы не тихий плач дочери, он не стал бы бороться с жестоким морем… Но она должна спастись, хотя бы она! С трудом он карабкается на край льдины, кто-то принимает у него Итариллэ. «Ме-е-ельдэ!» - его отчаянный крик несется над проклятым Хэлькараксэ…
читать дальше
- Турьо, Турьо, проснись! – над ним склоняется озабоченное лицо Финдарато – вчера они так долго проговорили у него в шатре, что друг не стал уходить к себе, а устроился на отдых тут же.
- Ты кричал во сне. Опять? – участливо спрашивает Финдарато. Да, он знает, что эти сны снятся его другу почти каждую ночь. Турукано не может забыть тот ужасный день, и отчаяние пополам с ненавистью все больше заполняют его сердце.
- Да, - Турукано сжал кулаки. – Будь он проклят! Будь проклят весь его род!
- Не достаточно ли нам проклятий?
- Нет. Не достаточно. Один уже заплатил за предательство – теперь очередь за его сыновьями. Я не успокоюсь, пока все они не умрут!
Финдарато горько вздохнул, отворачиваясь. Он видел, как ненависть переполняет его друга, грозя перелиться через край в каком-нибудь безрассудном и злом деянии, и не мог ничего поделать. Говорить о милосердии, о том, что новое братоубийство лишь усугубит проклятие, нависшее над ними? Но Турукано глух к таким доводам, да и может ответить, что легко говорить тому, чья возлюбленная осталась в безопасном Валиноре. Амариэ, Амариэ, ванимельдэ! Как хорошо, что ты не ушла за мной! Пусть ничто не омрачит твоей жизни в Благословенном Краю среди ясных ваниар, коим неведомы раздоры! Но как же тяжела разлука, быть может, вечная…
Чтобы отвлечься от невеселых мыслей, Финдарато откинул полог шатра, желая насладиться светом чудесного золотого светила, что так напоминал сияние Лаурэлин… Но выглянув наружу, он горестно ахнул – свет затмили черные тучи и клубы дыма, принесенные северным ветром. Они не были похожи на обычные дождевые облака, нет, слишком плотной и душной была наползающая мгла, слишком хорошо чувствовалась за ней чья-то злобная воля.
- Моринготто! Несомненно, это он…
- Что такое? – сзади неслышно подошел Турукано. – Кровь и Тьма! Какие еще горести ждут нас впереди?
- Вот наш единственный истинный враг, Турьо…
Турукано промолчал. И в глазах его Финдарато увидел лишь наползающую мглу ненависти.
***
Не успели друзья даже позавтракать, как к ним подлетел запыхавшийся королевский слуга. Даже не поздоровавшись, он осведомился, не видели ли они лорда Финдэкано? Друзья переглянулись.
- Нет, - ответили они одновременно. – А что случилось? – добавил Турукано.
- Сегодня рано утром король призвал его к себе, но никто не может его найти. В его шатре никого нет, и говорят, исчезли некоторые его вещи… Что же, в таком случае, мне велено позвать вас обоих к королю.
Братья, не мешкая, отправились к королевскому шатру. Там уже собрались все их родичи, обеспокоенные новой бедой. Мгла, скрывшая золотое светило, также не добавила никому радости.
Тревожен был лик государя Нолофинвэ, когда он оглядел собравшихся родичей. Он сразу же обратился к младшему сыну.
- Турукано, вы больше не встречались с братом? Быть может… вы снова повздорили?
- И я его убил в пылу ссоры, а тело спрятал? – Турукано мрачно усмехнулся. – Нет, мы не виделись больше, и целый вечер просидели с Финдарато у меня в палатке.
- Ангарато? Айканаро? – Нолофинвэ посмотрел на младших детей Арафинвэ. Все знали, что они крепче других, кроме разве что Майтимо, дружили с Финдэкано и часто были посвящены в его замыслы. Но золотоволосые братья лишь недоуменно переглянулись.
- Нет, мы ничего не знаем. Увы, он не пришел к нам со своей тревогой… Может быть, ему казалось, что здесь его окружают одни враги.
- Если мы ему враги… то кто же друзья? – воскликнул Турукано. – Может, он ушел в Южный Лагерь? А что если… он будет сражаться на их стороне? Ведь именно так он сделал в Альквалондэ…
- Не верю, - твердо ответил Нолофинвэ. – Он мог вступить в братоубийственную схватку, не зная ее причины, полагая, что тэлери силой преграждают нам путь. Но сражаться против собственной семьи? Нет, не бывало и никогда не будет среди эльдар таких предателей! И меньше всего я верю в предательство Финдэкано. Он верен дружбе и родству.
- Вот именно, - мрачно подтвердил Турукано. – И мы не знаем, что он выберет – дружбу или родство.
- Что же, раз никто из никто не ведает, куда отправился Финдэкано, - подытожил Нолофинвэ, - я разошлю разведчиков – пусть ищут его следы. Пошлю я и гонца в Южный Лагерь – может, они что-то знают. И в любом случае, пока мы не будем выступать войной ни на Моринготто …ни на род Фэанаро. Сначала нужно найти Финдэкано.
- И вот что скажу я вам, херунолдор*, - вступил в разговор молчавший доселе Финдарато. - Не верю я, что Единому угодна ненависть к родичам – пусть даже ненависть справедливая. И не надо спешить. Мне кажется… мне кажется, Финдэкано ушел искать решение и его деяние принесет благо всем нам. Валар не покинули нас окончательно – чудесные новые светила – доказательства тому. Это – наша новая надежда.
- Если их не поглотит Моринготто, - горько ответил Турукано.
***
После пропажи Финдэкано его младший брат не мог найти себе места. Клубы дыма, затмившие солнце, легли на чистые воды озера Митрим и осквернили его. Плотный покров мглы почти не пропускал света, будто вновь воцарилась ночь, как после гибели Дерев. И такая же мгла окутывала душу Турукано. Каждую ночь снился ему все тот же сон про гибель Эленвэ и сон этот становился все ужаснее, обрастая фантастическими деталями – теперь он видел Фэанаро и его сыновей, которые, стоя на крае льдины, весело смеялись над их мучениями. Они не только не желали протянуть ему руку помощи – нет, они нарочно крошили лед, так что полынья все ширилась и он не мог выбраться на берег, и тонул, захлебываясь, вместе с дочерью. И что хуже всего – он видел вместе с ними и Финдэкано, который отворачивался, не желая ему помочь. И все время звучал у него в ушах отчаянный зов жены: «Турукано!»
После этих снов какая-то сила тянула его к озеру, хотя другие перестали ходить туда, избегая ядовитого пара. Он сидел на берегу, и с каждым глотком темного горького воздуха ненависть переполняла его сердце. В голове звенел голос, как будто бы его собственный и в то же время чужой: «Убить, убить, убить…» «Кого убить?», - спрашивал он себя. «Ты прекрасно знаешь кого – их, сыновей Фэанаро, предателей, врагов. Они смеялись, сжигая корабли. Они смеются, узнав о ваших мучениях во Льдах, о гибели ваших близких. Они ненавидят вас. Надо уничтожить их. Пока они не напали первыми. Нанести первый удар. Это будет только справедливо. Это справедливая месть. Никто не осудит тебя.» «Но что я могу сделать один?» «Подожди немного. Финдэкано не вернется. Отец будет в отчаянии. И тогда надо будет указать на настоящих врагов. И повести войско. Убить, убить, убить их всех…»
Турукано стал мрачен и избегал всех. Однажды он даже накричал на Финдарато и прогнал его, когда друг пытался его расспросить. Он не виделся с дочерью. Отца он бы не посмел ослушаться, но, к счастью, король не призывал его.
Так, в душной мгле, прошло семь дней. На восьмой день, выглянув из палатки, Турукано заметил, что мгла поредела, и свежий западный ветер гонит обрывки туч. Вот проглянуло и солнце! И тут грянул многоголосый крик: «Орел! Орел Манвэ летит! Он летит сюда!»
И правда, подняв глаза к небу, Турукано увидел орла, который кружил над лагерем, снижаясь. Вот уже стало видно, что это воистину гигантская птица – таких больших орлов эльдар не видели даже в Валиноре – размах его крыльев был не меньше тридцати фатомов. Приглядевшись, он увидел на спине его две фигурки – кто это? Неужели посланцы Западных Владык? Он поспешил к орлу, который уже приземлился в центре лагеря, на свободной площадке, где обычно проводились собрания.
Турукано ожидал увидеть кого угодно – вплоть до самого Владыки Манвэ – но только не тех двоих, которых принес орел. Одним из них был Финдэкано! А второй… Второй то ли спал так крепко, что его не могли разбудить никакие крики, то ли был без сознания…Он был завернут в запятнанный кровью плащ, так что лица его не было видно, только свешивались несколько прядей грязных и спутанных волос неопределенного цвета. Финдэкано кричал, призывая целителей и прося принять у него раненого. Наконец, его спутника спустили вниз и унесли на носилках. Сам Финдэкано тоже спустился с орла, что-то тихо сказав ему. Орел, не говоря ни слова, снова взлетел и вскоре растаял в вышине.
Турукано не стал подходить к брату, которого уже окружили прочие родичи во главе с отцом. Наоборот, он отступил в толпу, ибо внезапное происшествие спутало ставшие привычные за последнее время мысли. Хотя с уходом вражеской мглы в голове у него прояснилось, и зов ненависти и мести стал заметно глуше, все же он никуда не ушел. Что же, вскоре он все узнает…
И правда, очень скоро его позвали в королевский шатер – вести Финдэкано надлежало услышать всем вождям нолдор. Нолофинвэ упрекнул сына за тайное исчезновение, которое принесло всем немало тревоги и горя, но упреки эти не были суровы – слишком король был рад возвращению Финдэкано живым и невредимым. Затем он попросил его рассказать, как ему удалось спасти Нэльяфинвэ. Турукано не смог сдержать удивленного возгласа – так вот кто этот раненый! Остальные, похоже, уже знали эту новость. Финдэкано начал свой рассказ…
Ничего более удивительного эльдар никогда не слышали. Подвиги Великого Похода казались ничтожными по сравнению с этим доблестным деянием, которое, казалось, могло быть под силу только божественному Вале. Одному бросить вызов могущественнейшему из жителей Эа! Получить помощь от орла Манвэ, когда уже все нолдор считали себя навеки лишенными какой-либо подмоги со стороны Валар! Решиться отрубить руку и тем спасти родича от смерти! В лицах присутствующих изумление мешалось с радостью, особенно ясным казалось лицо Финдарато.
- Это знак, эльдар! – воскликнул он, едва Финдэкано закончил рассказ. – Знак надежды и чудо, что поможет нам преодолеть раздор и примирить нас!
- Примирить? – мрачно промолвил Турукано. – Да, хорошо, что ты, брат, привел преступника на суд. Возможно, справедливое отмщение и примирит нас.
- Что? – Финдэкано смотрел на брата с нескрываемым удивлением. – Ты что же… думаешь, что я просил Торондора лететь сюда, чтобы кто-то мог убить Майтимо? Да хорошо ли ты меня слышал? Тех мучений, что перенес он в Ангамандо достаточно, чтобы утолить самую мстительную ненависть и неужели я спасал его там, чтобы ты мог убить его здесь? Да если бы я думал так – я бы полетел в Южный Лагерь!
Турукано обвел взглядом остальных. Все смотрели на него с осуждением, а в лице Финдарато читались горечь и скорбь.
- Воистину, - твердо проговорил Нолофинвэ, - надлежит нам сразу же решить, что делать с Нельяфинвэ. Думаю я, что незачем говорить о мести едва живому раненому – мы не можем уподобляться Моринготто, который любит издеваться над беспомощными. Да и прав Финдэкано – Нельяфинвэ перенес уже достаточно мук. Думаю, следует позаботиться о нем как можно лучше и попытаться исцелить – а тем временем сообщить другим сыновьям Фэанаро о спасенном брате. Что делать дальше – покажет время. Все ли согласны с таким решением?
Финдэкано и дети Арафинвэ с готовностью согласились. Теперь уже Турукано остался в меньшинстве.
- Что же, - выдавил он, - я не мятежник и подчинюсь решению короля. Делайте что хотите, лечите этого предателя – чтобы он снова смог предать вас!
***
Турукано вернулся к себе в самом мрачном расположении духа. Все те замыслы, которые он лелеял последние дни, рухнули, превратились в прах. Все были так рады возвращению Финдэкано и так изумлены его доблестью и случившимся чудом, в коем видели знак новой надежды, что забыли и думать о мести. Было похоже, что все идет к примирению между двумя народами нолдор. Другие сыновья Фэанаро навещали спасенного брата, но не стали пока забирать его к себе, опасаясь ему повредить и уверившись в добром к нему отношении. К тому же, целители народа Нолофинвэ были искуснее и опытнее тех, что приплыли с Фэанаро.
Однако Турукано не собирался так просто сдаваться. Они не хотят справедливой мести за погибших родичей и друзей – ну что же! Он один отомстит виновникам горестей народа Нолофинвэ. И начнет он с того сына Фэанаро, который находится ближе всех…
Стороной Турукано узнал о состоянии Нэльяфинвэ. Раненый пришел в сознание и хотя еще был очень слаб и не мог встать с постели, ему уже не грозила неминуемая смерть. Видно, сила рожденного и выросшего в Блаженном Краю превозмогла злобу Моринготто, а может быть, дело было в страшной Клятве, которая не отпускала детей Фэанаро в смерть.
Финдэкано почти не покидал спасенного друга, но иногда все же был вынужден уходить по неотложным делам. Тогда в палатке раненого оставался только один из целителей. Турукано выждал удобный момент – однажды поздно вечером Финдэкано призвал к себе король. Тогда младший Нолофинвион скользнул в палатку, предварительно проверив остроту валинорского кинжала, который всегда носил на поясе.
Целителя он отослал, сказав, что ему нужно по приказанию Нолофивнэ переговорить с двоюродным братом наедине. Тот ушел, взяв предварительно обещание, что Турукано обязательно позовет его, если раненому будет хуже. Турукано, внутренне усмехнувшись, дал требуемое слово.
Нэльяфинвэ спал. Турукано не стал сразу будить сына Фэанаро, решив сначала разглядеть его – до сих пор он еще не видел Нэльяфинвэ близко после возвращения из Ангамандо. Увиденное поразило его – воистину, никогда еще он не зрел одного из эльдар в таком состоянии! Лицо Нэльяфинвэ было неимоверно изможденным, щеки ввалились, казалось, на нем остались только одни глаза. Кожа была мертвенного серого оттенка – лишь кое-где проступали лихорадочные алые пятна. Белки глаз испещрили красные прожилки. Левая рука, лежавшая поверх одеяла, походила скорее на мертвую птичью лапу – такая она была скрюченная, с тонкими пальцами, на которых осталась одна кожа. Правой руки, точнее, того, что от нее осталось, не было видно – она была спрятана под одеялом, но Турукано заметил, что правое плечо заметно выше левого. Еще нечто странное произошло с волосами – то там, то здесь в уже вымытых и расчесанных рыжих кудрях виднелись белые пряди - как будто Нэльяфинвэ незнамо как вознамерился превратиться в беловолосого тэлеро.
С ужасом и жалостью взирал Турукано на то, что осталось от некогда могучего сына Фэанаро, но вскоре, тряхнув головой, прогнал непрошеные мысли о милосердии. Этот предатель жив, а его жена, его любимая Эленвэ испытала смертную муку и сейчас томится, горюя по оставленному телу и неизвестно, сможет ли обрести его вновь. Нет, не жалость, но справедливую месть принесет он сообщнику своего отца!
Он осторожно тряхнул Нэльяфинвэ за левое плечо, стараясь разбудить. Реакция сына Фэанаро изумила Турукано – тот сразу же попытался сжаться в комок, защищая голову левой рукой, но тут же со вздохом опустил ее.
- А… Это не…- пробормотал он еле слышно. И добавил чуть громче, хриплым, надтреснутым голосом: - Здравствуй, Турукано Нолофинвион.
- Не могу ответить тебе тем же, Фэанарион. Я не желаю тебе здравствовать.
- Зачем же ты пришел ко мне? – спокойно спросил Нэльяфинвэ.
Турукано несколько мгновений молча смотрел на него, потом спросил:
- Ты знаешь, Фэанарион, как мы пришли сюда?
- Да. Я настаивал, чтобы Финдэкано рассказал мне все без утайки. И он рассказал. Я знаю о твоей утрате… и скорблю о ней.
- Скорбишь? – прошипел Турукано. – Скорбишь? Не верю! Ты говоришь так только потому, что находишься сейчас в нашей власти. А на самом деле… на самом деле вы хотели нашей гибели! Вы смеетесь над нами!
- Почему ты так думаешь? Я никогда не смеялся над вами и воистину сожалею о том злом деянии.
Вопрос поставил Турукано в тупик. Действительно, он ни разу не видел, да и никто не рассказывал ему, что кто-то из народа Фэанаро смеялся над ними. Наоборот, говорили, что они прячут глаза при встрече, а если смотрят прямо, то в их взгляде читается сожаление. Но тут откуда-то вновь пришла уверенность, что это они делают только для отвода глаз, а на самом деле не испытывают ни капли раскаяния.
- Лжешь!
Нэльяфинвэ несколько мгновений спокойно смотрел на него, затем промолвил:
- Я не лгу, но ты, конечно, имеешь право мне не верить. Слишком много лжи легло меж нашими семьями. Да я и не настаиваю… на нашей полной невиновности. Увы, воистину это было предательство. Хотя я… Нет, я не могу перекладывать всю вину на других. Я виновен так же, как они. И если ты хочешь… то я не буду защищаться ни словом, ни делом.
Ненависть исказила лицо Турукано. Хватит разговоров! Он мгновенно вытащил кинжал и, схватив одной рукой Нэльяфинвэ за правое плечо, занес его, метя в сердце врага…
В лице старшего сына Фэанаро не дрогнул ни один мускул, но в глазах его на мгновение промелькнул ужас и вдруг Турукано уловил видение, невольно переданное ему Нэльяфинвэ: над связанным беспомощным пленником склоняется орк с искаженным злобой лицом, занося над ним кривой нож… И в каком-то прозрении сын Нолофинвэ понял, что именно так Темный Владыка превращал схваченных эльфов в орков – заставляя их поднимать руку друг на друга…
-Не-е-ет! – Турукано отбросил кинжал, как будто тот жег ему руку – ему показалось, что в лице орка он узнает собственные черты…
Нэльяфинвэ тихо застонал – очевидно, Турукано резким движением разбудил боль в искалеченной руке. Этот звук смыл остатки наваждения с разума сына Нолофинвэ. Как он мог пытаться убить раненого, беспомощного! Как он мог уподобиться орку! Как он мог желать второго Братоубийства! Как, наверное, смеялся бы Моринготто, видя, что его враги сами перебили друг друга… И всему причиной была бы его слепая ненависть и жажда мести!
- Нет, нет… - бормотал он, содрогаясь от ужаса. Наконец, он осмелился взглянуть в лицо несостоявшейся жертве. Взгляд Нэльяфинвэ вновь был тверд и спокоен, хотя на дне его затаились горечь и боль.
-Клянусь, - твердо произнес Турукано. – Клянусь, что никогда не причиню вреда ни одному эльфу – разве что защищая других. Никто и никогда не скажет, что сын государя Нолофинвэ подобен орку. Да будут Владыка Манвэ и Владычица Варда свидетелями этой клятвы!
- И все же, - прибавил он, глядя в лицо сыну Фэанаро, - все же я не обещаю вам своей дружбы и дружбы своих потомков. Но никогда мы не выступим против вас первыми.
- Да будет так, - эхом отозвался Нэльяфинвэ.
Турукано развернулся и вышел из шатра, взмахом руки подозвав целителя…
***
Славным деянием Фингона вражда меж Финголфином и сынами Фэанора была исцелена. А Маэдрос просил прощения у Нолофинвэ и его народа за то, что их покинули в Арамане, и отказался от притязания на владычество над всеми нолдор. Но Тургон был непримирим во вражде к Фэанору и его сыновьям, хотя и выполнил он свою клятву – никогда не нападать первым. Однако сыновья Фэанора, принуждаемые страшной клятвой, все же напали в Гаванях Сириона на беженцев из Гондолина, требуя отдать Сильмариль, и так совершилось третье и последнее Братоубийство среди эльфов… Но правнуки Тургона, Эльронд и Эльрос, не были убиты, и позже один из них стал мудрым владыкой Ривенделла, а другой- родоначальником людских королей, чей род никогда не прервется…
* владыки нолдор.
Предупреждение: авторские глюки и отступления от канона.
Исцеление вражды
- Турукано! Турукано! Атаринья!
Он оборачивается в ужасе, ибо в крике звенит отчаяние. Предательский лед трещит. Черная трещина змеится под ногами его жены и дочери. Не удержавшись, они падают в воду. Некогда искать веревку, течение может утянуть их под лед. Ульмо, Владыка! Нет, Валар покинули их, зов о помощи будет напрасен и он сжимает губы. Скорее в воду! Ледяная черная жидкость обнимает его, тащит на дно. Он борется, захлебываясь. Выныривает. Жена подталкивает к нему Итариллэ. Да, правильно, двоих сразу ему не вытащить. Дочь слабыми руками цепляется за его шею. На берегу уже кто-то нашел веревку, вот он ловит ее, оборачиваясь к Эленвэ, желая удостовериться, что и она поймала спасительную нить… Но как будто чья-то злая воля в этот самый миг обрушивает в воду ледяной торос, что стоял на краю полыньи… Миг - и на черной поверхности воды остается лишь ледяное крошево. Эленвэ исчезла. Руки его слабеют, разжимаясь от холода и нежелания жить… Если бы не тихий плач дочери, он не стал бы бороться с жестоким морем… Но она должна спастись, хотя бы она! С трудом он карабкается на край льдины, кто-то принимает у него Итариллэ. «Ме-е-ельдэ!» - его отчаянный крик несется над проклятым Хэлькараксэ…
читать дальше
Исцеление вражды
- Турукано! Турукано! Атаринья!
Он оборачивается в ужасе, ибо в крике звенит отчаяние. Предательский лед трещит. Черная трещина змеится под ногами его жены и дочери. Не удержавшись, они падают в воду. Некогда искать веревку, течение может утянуть их под лед. Ульмо, Владыка! Нет, Валар покинули их, зов о помощи будет напрасен и он сжимает губы. Скорее в воду! Ледяная черная жидкость обнимает его, тащит на дно. Он борется, захлебываясь. Выныривает. Жена подталкивает к нему Итариллэ. Да, правильно, двоих сразу ему не вытащить. Дочь слабыми руками цепляется за его шею. На берегу уже кто-то нашел веревку, вот он ловит ее, оборачиваясь к Эленвэ, желая удостовериться, что и она поймала спасительную нить… Но как будто чья-то злая воля в этот самый миг обрушивает в воду ледяной торос, что стоял на краю полыньи… Миг - и на черной поверхности воды остается лишь ледяное крошево. Эленвэ исчезла. Руки его слабеют, разжимаясь от холода и нежелания жить… Если бы не тихий плач дочери, он не стал бы бороться с жестоким морем… Но она должна спастись, хотя бы она! С трудом он карабкается на край льдины, кто-то принимает у него Итариллэ. «Ме-е-ельдэ!» - его отчаянный крик несется над проклятым Хэлькараксэ…
читать дальше